«Хорошо лежу» – отдавая концы в удивительно теплом сугробе, отметил тролль. На отчаянно слипающиеся глаза безжалостно налезал снежок, тело отказалось чувствовать последние мгновения своей жизнедеятельности… Эх, какая жалость, сейчас бы отогреться чем горяченьким, ахнуть полкувшина за раз, чтоб аж в голове зазвенело! Но – не судьба, так не судьба. Гхыр с ним, не больно-то и хотелось.
Полубессознательный разум тролля отметил радостный гомон на высоких нотах, который ему не очень понравился своей бессодержательной радостью. Честное слово, будто б денюжку надыбали, сотню кладней, а то и втрое больше. «А, гхыр дгырыз, куда ж вы меня тащите, козлы жрыбатые?!» – мелькнула недоуменная мысль тролля перед окончательной отключкой.
Мозг таки вахту сдал.
Первой мыслью очнувшегося тролля было: «Дх'кар тка гхыр ан илпхтарр выггатый, особенно тебя, прыщавый недомерок, углядевший меня под слоем снега!». Второй: «Ну и в какой брынной нариите я на этот раз?». А третья мысль была озвучена бледной девке в конопушках, склонившейся над его бренным телом, словно бы собиравшейся констатировать то, что он отдал концы безвозвратно. Что уж они там с ним творили, покуда он не мог мыслить внятно, Вал не помнил. Но зверски хотелось пить (а это была третья мысль) и, продрав пересохшую глотку, мужчина гаркнул девке прямо с ее конопатую морду:
– Эй, вараака, – подумав, добавил: – выргная, дай водички, в горле – сушь.
Девка оказалась больной, не иначе. С чего бы ей тогда визжать так, что бедного «пациента» едва мымрыц окбанный не хватил? На крики ее сбежалась добрая половина  во главе с какой-то рыжей хвыбой. Вал, призадумавшись, озвучил свое желание, которое никуда не делось от визгов бледной девахи с конопушками на морде, но уже гораздо меньше стесняясь в эпитетах и выражениях. Рыжая налила что-то из какой-то колбочки в какую-то пимпочку и протянула троллю.
– Ах ты, вараака выргная, принесла умирающему спирт, по запаху ж чую! Да не обойдет тебя милостью своей Великий Гхыр, – с блаженством произнес Вал, с трудом беря в дрожащие руки сосуд с великим напитком и осушая его в один глоток.
Говорить стало значительно легче. Хвыба смотрела с малопонятным нормальному троллю гневом, будучи обласканная таким сочным эпитетом, и Вал, добродушно осклабившись, пробасил:
– Ну что, варааченька, гостей на похороны мои привела?
Рыжая ответила так исчерпывающе, что Вал выдал всего одно слово, положившее начало их знакомству:
– Дахраб.